Я не оригинален. Как решительное большинство католиков моего возраста я – поколение Иоанна Павла II. При нем я пришел в церковь, при нем были сформированы многие мои взгляды.
Мои взаимоотношения с Иоанном Павлом II переживали разные стадии. Я даже поссорился с ним. И однажды охранял его. Но об этом позже.
Впервые я столкнулся с Папой на фотографиях и в фрагментах новостей. Я не участвовал в массовом паломничестве 1991 года в Ченстохову – не сложилось. Моя первая встреча с Папой произошла чуть позже, в 1993 году в Риге. Три автобуса паломников из прихода Лурдской Богоматери отправились на встречу с Папой в бывшей союзной республике: для каждого из примерно 150-ти человек это была осознанная поездка, все знали куда и зачем едут.
Помню, перед поездкой я всех знакомых заставлял прочитать книгу о. Мечислова Малинского об Иоанне Павле II, в которой он увлекательно описывал свою дружбу с ним. Кто ж знал, что спустя десятилетие откроются документы о том, что этот друг Папы доносил на него в ГБ? Сейчас бы эта книга читалась совершенно другими глазами.
Интересно, что на границе с Латвией нам в наши советские паспорта поставили не стандартный штамп, а визу-печать с папской символикой. Это было единственной причиной, по которой я впоследствии с сожалением прощался с серпастым-молоткастым. Сожалею горько, что не додумался просто вырвать станицу.
Когда мы участвовали в экуменическом богослужении в Домском соборе и в мессе в Межапарке, Папа проходил совсем рядом – многие старались прикоснуться к нему. Он понимал нашу жажду встречи и шествовал не торопясь, даря каждому свою улыбку.
Все богослужения совершались на непонятном латышском. И лишь звуки слов сказанных Папой в конце мессы по-польски зазвучали по-особому, как в родном храме. До сих пор отрывок Евангелия “Дух Господень на мне” ассоциируется у меня с Иоанном Павлом II, ведь именно эти строки из Писания он читал на той рижской мессе в сентябре 1993 года.
Вскоре я уехал учиться в Польшу. Следующая встреча состоялась уже в 1997 году, когда Иоанн Павел II отправился в пастырскую поездку на свою родину. Помню море людей на краковских Блонях, где во время мессы Папа причислил к лику святых королеву Ядвигу. А в день его отъезда из Польши меня назначили на службу порядка во время церемонии прощания с Папой. Свои данные для этой миссии я дал в шутку, т.к. был уверен, что человека с советским гражданством (да у меня все еще был советский паспорт) не пустят в данную структуру. Но – о, диво!- мне выпала роль следить за порядком в аэропорту. Проходя многочисленные кордоны я был уверен, что на очередном меня развернут обратно, но нет. Правда, на самом летном поле сотрудники безопасности были в шоке, но от иного: людей было мало и церковная служба порядка была не нужна. Поэтому нас поставили рядом со Службой безопасности. Так мы и стояли рядом через одного: накаченные и видавшие виды мужики в камуфляже и юнцы в комжах, перед нами епископы и сам Папа, за нами несколько десятков представителей польских приходов. Так сказать, охраняли епископов от паствы.
Но к тому моменту я уже успел с Папой поссориться. Было это так.
Напомню, что к этому времени я уже третий год жил в Польше и выслушал много нелестного, что говорили политики и жители Польши о гражданах Советского Союза. Вы не поверите, сколько гадостей я наслушался, сколько слез пролил от обиды. Кстати, больше всего надо мной издевался сын и внук польских коммунистов, несмотря на то, что у меня среди предков были и репрессированные, и раскулаченные. Но это значения не играло, раз у меня был серпастый-молоткастый паспорт, а у него – синий, а значит, по определению, я – плохой, а он – хороший. И все тут. Но я отвлекся.
Так вот, 1997 год Вроцлав, Евхаристический конгресс. Папа служит мессу для многочисленных паломников, т.н. Statio Orbis. Я очень надеялся услышать от него что-то ободряющее что ли, ведь в России говорили, что он любит нашу страну. Он-то нас в обиду не даст! На площади, где служится месса, море людей. Несколько автобусов паломников из России. И вот Папа, обращаясь на разных языках к собравшимся, произносит на русском: «Приветствую русскоязычных паломников из Казахстана»…
Про Россию ни слова.
Я обиделся.
Вам смешно? Мне, чтобы осознать это, понадобилось пара лет. Сейчас я тоже смеюсь над этими мальчишескими огорчениями. Даже стыдно.
Папа был тем, кто умел примирять даже после смерти – на его похороны съехались казалось непримиримые враги: например, лидеры Израиля и арабских стран.
Эти похороны транслировали кажется все и всюду, даже в России. Малодоступный тогда канал Евроньюс и популярное радио “Эхо Москвы”.
Я был уверен, что Иоанн Павел II – святой. Однако перспектива эта казалась далекой. И вот, в 2011 году, когда его причисляли к лику блаженных, я отправился на эту мессу как журналист, поехав через Финляндию – так выходило дешевле.
В маршрутке Петербург-Хельсинки я задремал. В районе Выборга в кармане зашевелился мобильник, поставленный на виброрежим – звонят из московской Курии. Спрашивают, не мог бы я прочитать во время беатификационной мессы одно из воззваний молитвы верных на русском языке? Это не шутка. Я много молился к Иоанну Павлу, чтобы поездка удалась, и вот первый сюрприз – на мессе в Риме будет русский язык! Отголосок из Вроцлава. Я, разумеется, соглашаюсь!
Во время мессы, согласно традиции, викарий Римской епархии обратился к Бенедикту XVI с просьбой о причислении к лику блаженных Иоанна Павла II. В ответ, не скрывая улыбки и радости в голосе, Понтифик прочитал на латыни молитву беатификации.
Заиграла музыка, и полотно, скрывавшее портрет, поползло наверх. Скажу честно, я очень боялся увидеть там фотографию престарелого Папы подобную тем, что были напечатаны на памятных образках, которые выдавали участникам этой мессы. Но с балкона на фасаде базилики святого Петра на меня смотрело улыбающееся лицо молодого Иоанна Павла II.
Эмоции захлестнули всех присутствующих на площади; кто-то аплодировал, кто-то восклицал, но большинство плакали от радости. Рядом со мной стоял немец Питер, крепкий мужик, директор какого-то благотворительного фонда. Слезы текли по его суровому лицу, он даже не старался их утирать. Монахиня, из тех, кто всегда был рядом с новопровозглашенным блаженным, тихо стояла, всматриваясь в портрет Папы. Перед мессой она сказала мне, что даже не надеялась, что доживет до беатификации и очень рада, что это произошло при ее жизни.
Сотни тысяч собравшихся на площади, миллионы следивших за происходящем по телевизору, слушая по радио, смотря через Интернет радовались новой встрече со своим Папой уже в новом качестве!

То, что на этой мессе одно из воззваний Молитвы верных звучало на русском языке весьма примечательно – российская католическая община ничтожно мала по сравнению с католиками Литвы, Украины, Китая, Японии… Русский язык на этом богослужении, которое смотрели миллионы людей во всем мире – это честь для нашей маленькой Поместной Церкви. Это не только дань неразделенной любви Иоанна Павла II к России, но видимый образ того, что Рим помнит о нас, ценит нас, заботится о нас.
Все воззвания Молитвы верных были написаны на основе энциклик Папы Иоанна Павла II. Текст своего воззвания я помню до сих пор: «Да последуют правители народов и наций зову социальной заботы Церкви, да осознают необходимость жить по Евангелию жизнью». Думаю, что эта интенция до сих пор актуальна для нашей страны?
Сейчас Иоанн Павел II “забронзовел”. Не по своей, разумеется, воле. И мне кажется, личные воспоминания о нем, наши впечатления о встречах с ним – то, что помогает каждому воспринимать его как близкого, своего, родного. Они помогают ему оставаться таким, каким он и был.

Михаил Фатеев