Сегодня мы публикуем заключительную главу воспоминаний Надежды Богдановой о паломничестве из Петербурга в Ченстохову в августе 1991 года.
Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть четвёртая
Часть пятая
Обратная дорога
«И дым отечества нам сладок и приятен»
Державин
Утром мы позавтракали, собрали свои вещи и пошли на вокзал. В моей группе все были на месте, но в других группах кого-то не хватало – и нам пришлось ждать потерявшихся паломников. Когда мы пришли на вокзал, поезд уже был весь заполнен белорусскими паломниками, и нам приходилось с трудом протискиваться через огромные рюкзаки белорусов. Это был какой-то странный двухэтажный поезд. Я потащила Сергея на второй этаж, где мы с большим трудом нашли два места, но уже через пять минут Сергей уступил своё место какой-то девушке, которая встала рядом с ним. И вот в этом переполненном людьми поезде нам предстояло ехать до самой границы. Многие, включая Сергея, сидели на своих рюкзаках в тамбуре. В поезде было жарко и душно, и даже не было возможности поговорить. Через пару часов дороги кому-то стало плохо, но слава Богу, нашли какие-то таблетки. Я пробовала спать, но у меня это получалось плохо. В тамбуре кто-то начал петь, но их не поддержали. Так что обратная дорога начиналась не очень хорошо. Я сидела в полудрёме, и сквозь стук колёс до меня доносились отдельные белорусские слова, которые для русских иногда звучат немного смешно.
Вечером мы приехали в Брест. С огромным удовольствием мы вышли из двухэтажных вагонов и пошли на вокзал. Оказалось, что поезд на Петербург будет только утром, и нам пришлось устраиваться на ночлег прямо на вокзале. У всех с собой были спальники, но спать на вокзале всё равно тяжело – очень жестко, я всю ночь ворочалась с боку на бок и не могла заснуть, очень жалела, что не взяла с собой коврика. Утром я проснулась со страшной головной болью. Паломники завтракали прямо на полу. У нас с Сергеем съестного ничего не было, но мне и не хотелось есть из-за головной боли. Мы выпили водички и пошли садиться в поезд. Это уже был наш поезд, там для каждого было своё место, хоть и сидячее. И нашла у кого-то таблетку от головной боли, запила её водичкой и уснула. После ночи, проведённой на каменном полу, сидячее кресло казалось раем, так что многие спали или дремали, так что в вагонах было тихо и спокойно. Продукты почти у всех закончились, есть было нечего, мы только пили воду, пока Сергей не отдал остаток воды какой-то девушке, которая хотела пить. К вечеру наш поезд пришёл в Петербург, и мы вышли из вагонов, уставшие и голодные, но очень довольные тем, что мы съездили за границу и тем, что мы, наконец, вернулись домой и сможем нормально отдохнуть.
Я вернулась домой поздно вечером, бросила свой рюкзак в прихожей, наспех вымылась и прыгнула в кровать, сказав маме, что рассказывать о поездке буду завтра. Я тут же уснула с единственным желанием проспать весь следующий день. Но не тут-то было! В 9 часов утра меня разбудил телефонный звонок. Звонил главный редактор нашей газеты. Он сказал: «Надежда, вставай сейчас же и включай телевизор. У нас военный переворот!». Я спросонья не узнала его голос и подумала, что это глупые шутки, повернулась на другой бок и проспала ещё несколько часов. Когда вечером я вышла на кухню, мама сказала мне, что у нас ГКЧП (Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению) и по телевизору показывают только «Лебединое озеро».
Заключение
«Мои мысли – не ваши мысли,
И ваши пути не являются моими,
говорит Господь».
Исайя, гл. 55, 8
Эти воспоминания могут показаться очень личными. Но… сколько было таких, как я, которые приехали в Ченстохову убежденными атеистами, а уехали с вопросом на устах: «Может быть, Он существует?». И это сомнение посеяло в душах этих людей первое зернышко веры, пусть очень маленькое, как горчичное зерно, но из маленького горчичного зерна вырастает большое дерево. Также и вера – из маленького сомнения может вырасти истинная вера, а может и не вырасти. Но ведь церковь как раз и призвана дать людям эту возможность – вырастить самим веру в себе, ибо никто посторонний не может вложить веру в ваше сердце – эта работа предназначена лично для вас.
Ну вот, я и окончила своё повествование, и самым лучшим завершением моего рассказа будет молитва, которую я предлагаю вашему вниманию. Помолитесь вместе со мной теми словами, которые я подобрала для этого случая.
Молитва
Господи, прошу тебя, помоги мне,
Ибо на перепутье стою я,
Помоги мне понять стези твои,
Ибо не знаю я, куда мне идти.
Твои пути – это не мои пути,
Но и для меня ты приготовил дорогу.
Подскажи мне, куда я должна повернуть:
Направо пойду – страдания догонят меня,
Налево пойду – тоска и суета будут рядом со мной.
Где тот путь, что наполнит мою жизнь смыслом?
Что я должна сделать, чтобы угодить тебе,
мой Господин, Свет очей моих?
Должна ли я стать слугою Твоею?
Но так много слуг уже окружают тебя,
Неужели тебе нужен ещё один фанатичный слуга
Со словами на устах:«Чего изволите?»
Позволь мне стать твоим другом,
Который ищет пути Твои, слышит мысли Твои,
И радуется каждому новому камню,
Вложенному Твоею рукою в ход мироздания.
Послесловие редакции
Три дня пути из Кракова в Ченстохову российскую молодёжь сопровождало польское телевидение. На привалах и ночлегах журналисты беседовали с ребятами, спрашивали о том, как их принимают в Польше, о ситуации в Советском Союзе, о вере, о свободе, об их мечтах и страхах. По итогу получился документальный фильм Droga [Дорога], который сегодня представляет собой удивительный слепок времени. Он позволяет не только погрузиться в атмосферу того паломничества, но также понять и увидеть, чем жили и дышали молодые люди из России накануне августовских событий 1991 года.
Предлагаем посмотреть его сегодня вместе с нами.