Несколько лет служения архиепископа Иоанна в советской России составляют самый яркий и драматичный период биографии Владыки. В эти годы проявились его значительные организаторские, административные способности и, в тоже время, духовная сила и незаурядное личное мужество. С 6 августа 1914 по 2 декабря 1917 гг. епископ Иоанн был капитульным администратором Могилевской архиепархии и проживал в Петрограде в здании Римско-католическая коллегии и консистории на набережной Фонтанки, 118 (ныне музей Г.Р. Державина). Во время Первой мировой войны он активно занимался социальной деятельностью, основал ряд благотворительных организаций, помогал беженцам из западных губерний Российской империи (в основном полякам).
Февральская революция 1917 г. резко изменила положение католиков. Постановление об отмене национальных и вероисповедных ограничений, легализация деятельности Русской Католической Церкви, восстановление в должности Виленского епископа Эдуарда Роппа, – эти и другие мероприятия Временного правительства вызвали большие надежды у верующих. Епископ Иоанн Цепляк приветствовал революцию, передал новым властям благодарственный адрес и уже 4 марта 1917 г. обратился с посланием к священникам и прихожанам о вознесении благодарственных молений по случаю «освободительного переворота», совершенного в России.
Октябрьская революция 1917 г. поначалу не оказала существенного влияния на жизнь католиков Петрограда. 19 ноября / 2 декабря состоялось официальное вступление в должность Могилевского архиепископа Эдуарда фон Роппа.
К осени 1918 г. стало очевидно, что появившиеся после Февральской революции надежды на сохранение автономии Католической Церкви не оправдались. Постановление Наркомата юстиции от 24 августа «О порядке проведения в жизнь декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви (Инструкция)» определило, что все религиозные организации независимо от конфессии лишаются прав юридического лица, а их имущество переходит в непосредственное заведование местных Советов. С этого времени начались изменения в организации католических приходов. Инструкция от 24 августа установила, что церковное имущество по описи передается советами в бесплатное пользование «местным жителям» числом не менее 20 человек, которые подписывают специальное соглашение – договор. Форма типового соглашения, приведенная в «Инструкции» абсолютно не учитывала догматы Католической Церкви, и ее подписание означало бы фактическое признание национализации храмового имущества. Началась длительная борьбы по поводу «договора», в которой принял активное участие Иоанн Цепляк.
Осенью 1918 г. «для организации охраны костела и духовенства», а также для материального содействия им настоятели ряда церквей создали приходские комитеты. Комитеты были организованы и при некоторых бывших каплицах, которые при участии епископа Иоанна с целью спасения их от закрытия были преобразованы в самостоятельные или филиальные храмы. А в январе 1919 г. был учрежден Центральный комитет римско-католических общин Могилевской архиепархии. Члены ЦК приняли проект устава, некоторые положения которого вызвали несогласие священнослужителей, в том числе епископа Иоанна. Он являлся противником не только национализации церковных зданий, но и передачи храмов под контроль приходских комитетов.
27 марта 1919 г. на совещание руководства архиепархии епископ выступил против организации ЦК, заявив, что он «является излишним, пусть в случае надобности архиепископ собирает у себя приходские комитеты». Правда, эта позиция не нашла понимания у архиепископа Эдуарда Роппа, который призвал изменить положения Устава ЦК, не соответствовавшие церковным канонам, но в целом комитеты всех уровней сохранитьii. В результате Центральный комитет римско-католических общин легально действовал в течение полутора лет – до весны 1920 г., но при фактическом руководстве архиепархией Владыкой Иоанном его функции были сведены к исполнению указаний архиепископа, и ЦК превратился в «бюро при епархиальной власти, которое наблюдает за единообразием деятельности приходских комитетов, собирает средства…».
В конце 1918 г. резко ухудшились польско-советские отношения – наступление Красной армии в Прибалтике, отказ Польши от установления дипломатических отношений с РСФСР, аресты заложников и т.п. отрицательно сказалось на положении католического духовенства. В этих условиях Эдуард Ропп назвал своих преемников на случай ареста: епископ Иоанн Цепляк и три священника. Апрельское наступление польских легионеров в Литве и Белоруссии существенно обострило обстановку. 29 апреля 1919 г. Эдуард Ропп был арестован. 30 апреля на квартире епископа И. Цепляка состоялось собрание священников и прихожан, где было решено 4 мая провести богослужение в защиту архиепископа. После ареста Могилевского архиепископа его обязанности в качестве генерального викария стал исполнять Иоанн Цепляк.
При его активном участии 7 мая представители католиков Петрограда отправили в Совнарком телеграмму протеста, а 13 мая в Москву приехала специальная делегация. В результате Эдуард Ропп был переведен на квартиру тюремного надзирателя, но из-под ареста не освобожден. 25 мая в Петрограде состоялась массовая манифестации протеста: после богослужения в соборе святой Екатерины многолюдная процессия двинулась к зданию Петроградской ЧК с просьбой освободить арестованных. Несмотря на репрессии, хлопоты в защиту архиепископа продолжались. При этом епископ Иоанн Цепляк лично посетил Петроградскую ЧК. В конце года, после заключения советско-польского соглашения об обмене заложниками, архиепископ навсегда покинул Россию. Еще до его отъезда – в июне 1919 г., Иоанн Цепляк был возведен в сан архиепископа Охридского.
Между тем, 26 июля 1919 г. Петросовет распорядился опечатать помещение курии и консистории на Фонтанке, 118 и передать его окружному отделу ЗАГС. В связи с этим архиепископ Иоанн 1 августа написал письмо председателю Петросовета Г.Е. Зиновьеву с протестом против ликвидации консистории, в котором отмечал: «Могилевская консистория как таковая существовала непрерывно со времени образования Могилевской архиепархии и должна существовать, хотя бы в переименованном виде, вместе с Могилевской архиепархией, так как без нее управление архиепархией было бы невозможно».
Резкий протест И. Цепляка частично возымел действие, 16 сентября печати были сняты, но архивы консистории оставались закрытыми (окончательно они были изъяты Центрархивом в 1923 г.). 29 сентября архиепископ Иоанн написал заявление в отдел юстиции Петросовета с протестом против национализации хранящихся в Народном (бывшем Государственном) банке капиталов Римско-католической Духовной коллегии в общем размере 7564 573 рублей. Владыка отмечал, что эти средства были собраны путем добровольных пожертвований, в основном в западных губерниях, отошедших после 1917 г. к другим странам, для удовлетворения насущных нужд Церкви, поэтому «дело о национализации упомянутых капиталов может быть решено только в международном порядке»v. Однако это обращение не помогло.
В августе 1919 г. возобновилась борьба по вопросу заключения договоров на передачу храмов верующим. Среди духовенства и прихожан не было единого мнения. 12 сентября Иоанн Цепляк издал циркуляр, где напомнил, что «устранение настоятеля … противоречит церковному праву», церковное имущество костелов является «священной и неприкосновенной собственностью Церкви», и поэтому «прихожане обязаны со своей стороны повторить протест [против форм договора] и добиться законной справедливости и уважения своих прав».
Но советские власти не уступали, усилив свое давление. В этих условиях 30 октября архиепископ И. Цепляк распорядился о возможности прихожанам подписывать соглашения с оговоркой «временно до решения вопроса Святейшим Престолом». Однако, в конце концов, в руководстве архиепархии возобладало мнение, что прихожанам следует отказаться от подписания соглашений.
18 февраля 1920 г. при обсуждении плана деятельности приходских комитетов было решено «от прежней оборонительной позиции перейти в наступательную, добиться свободы в деле преподавания Закона Божия в школьных помещениях и устранения препятствий к исполнению религиозных обрядов»viii. 20 марта Иоанн Цепляк выпустил обращение «К родителям католикам Могилевской епархии», где указал, что при каждом костеле необходимо открыть курсы для преподавания Закона Божия. В результате при Владыке Иоанне во многих приходах были организованы тайные школы Закона Божия. Столь решительная позиция базировалась на предположении, что Польше удастся добиться от советского правительства гарантий для свободы Католической Церкви в России.
Ответная реакция властей на активизацию деятельности католиков под руководством их архиепископа не заставили себя ждать. В конце марта за некоторыми храмами и священниками установили слежку. Проповедь Иоанна Цепляка в соборе святой Екатерины 31 марта 1920 г. была «истолкована в противосоветском духе». В ночь на 2 апреля трое вооруженных лиц под предлогом переговоров по прямому проводу с Москвой из Смольного выманили Иоанна Цепляка из квартиры и арестовали его. Арест архиепископа вызвал взрыв возмущения. В Смольный были посланы делегаты от приходских комитетов, с которыми встретился секретарь Петросовета Д.А. Трилиссер. 8 апреля телеграммы протеста были посланы В.И. Ленину и Г.В. Чичерину, а 11 апреля на площади у собора святой Екатерины состоялся митинг под лозунгом: «Мы, католики, требуем освобождения нашего епископа». После митинга верующие с пением молитв вошли в собор, где во время богослужения они были разогнаны силой и частично арестованы. На следующий день делегаты приходских комитетов направили обращение во ВЦИК с требованием «прекратить подобные безобразия». Из канцелярии М.И. Калинина обращения переслали «на усмотрение» председателя Петроградской ЧК И.П. Бакаева, резолюция которого была краткой: «Следует арестовать подписавших это заявление».ix Массовые облавы, аресты, обыски продолжались. Всего по так называемому «польскому делу» было привлечено 189 человек.
15 апреля архиепископ И. Цепляк, опасавшийся усиления террора, написал в Доме предварительного заключения на Шпалерной ул. заявление с обязательством «способствовать успокоению умов», в котором отмечал: «Революцию [Февральскую] в России я – смею на то сказать – первый из иерархов приветствовал поднесением тогдашним революционным властям соответствующего адреса и приказанием по всей епархии служить благодарственные молебны за добытую народом свободу. Относительно Советской власти я никогда против нее как таковой не выступал и, надеюсь, впредь также в этом отношении быть лояльным и корректным… К этому моему заявлению смею прибавить настоятельную просьбу о том, чтобы никто из католиков из-за моего ареста не был подвергнут какому-либо взысканию или наказанию».x
Это заявление возымело определенное действие, и 17 апреля Коллегия Петроградской ЧК постановила освободить архиепископа, но при этом предупредила «польское духовенство», что «малейшая попытка с их стороны к противосоветской пропаганде будет караться беспощадно».xi После освобождения Иоанна Цепляка за ним было установлено наблюдение. И телеграмма, посланная архиепископом московскому декану П. Зелинскому с просьбой предотвратить манифестацию католиков в защиту пастыря, немедленно оказалась на столе И.П. Бакаева. А 23 июня Особый отдел ВЧК предложил И.П. Бакаеву «лишить Цепляка и все католические приходы права использовать телефоны».
Открытое военное столкновение Польши и советской России в апреле – октябре 1920 г. сделало католиков заложниками войны. Осенью 1920 г. «польское дело» было реанимировано, оказались произведены обыски у И. Цепляка и других духовных лиц. Но по мере развертывания мирных переговоров антипольские и антикатолические акции затухали. 18 марта 1921 г. в Риге был подписан мирный договор, в статье VII которого излагались взаимные обязательства по церковным вопросам. Католической Церкви в России предоставлялось право самостоятельно устраивать свою церковную жизнь, но «в пределах внутреннего законодательства». Эта оговорка сводила на нет упорную борьбу католиков за независимость Церкви.
Так как еще в 1918 г. в Петрограде закрылись Духовная академия и семинария, Могилевская архиепархия испытывала острый недостаток священнослужителей, и архиепископ Иоанн в 1921 г. предпринял успешную попытку нелегально воссоздать семинарию. По его поручению эту семинарию возглавил священник Антоний Малецкий, ставший ректором. Занятия проводились в здании больничного корпуса бывшей семинарии, всего обучалось 10 воспитанников. Несмотря на конспиративный характер учебного заведения, в справочнике Могилевской архиепархии давалась не только информация о нем, но и состав руководства. Расчет Владыки Иоанна, что непосредственно после заключения Рижского договора советские власти не решатся разгромить семинарию, оказался правильным, она действовала еще около трех лет.
Летом того же 1921 г. в советской России начался голод, охвативший свыше 22 млн. человек. Католическая Церковь оказала существенную помощь голодающим, архиепископ Иоанн также собирал пожертвования для пострадавших от голода. Однако 23 февраля 1922 г. ВЦИК издал печально известный декрет «О порядке изъятия ценностей, находящихся в пользовании групп верующих», т.е. из действующих храмов, согласно которому предписывалось в «месячный срок изъять все драгоценные предметы.., изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа».xiii Сам факт изъятия в той форме, в которой он осуществлялся, нарушал сакральность храма.
В Петрограде обстановка обострилась уже в декабре 1921 г. В связи с образованием при районных советах отделов по регистрации обществ, союзов и религиозных объединений началась компания по регистрации приходских советов и вновь потребовалось подписание «договора». 3 января 1922 г. архиепископ И. Цепляк, ссылаясь на декрет на отделение Церкви от государства и статью VII Рижского договора, призвал настоятелей и прихожан «твердо держаться канонического права». Но районные власти настаивали и 7 февраля опечатали костел на Кирилловской ул., только после резкого протеста архиепископа храм был открыт 9 февраля. Понимая опасность ситуации, Иоанн Цепляк 24 февраля обратился в отдел управления Петросовета с объяснением позиции католического духовенства относительно формы «договора», а тот в свою очередь запросил разъяснений от Наркомата иностранных дел.
В марте в Петрограде началась подготовка к изъятию церковных ценностей. Первой из католических церквей пострадала закрытая Мальтийская капелла, где реквизицию провели даже без уведомления духовенства. 22 апреля архиепископ И. Цепляк направил в Президиум ВЦИК и Петрогуисполком эмоциональное послание, указав, что применение мер принудительного изъятия «должно быть прямо-таки признано действием недостойным правительства хотя и голодающего, но не лишенного национальной гордости народа»xv. Обращение не помогло. Еще 20 апреля НКВД, административное управление которого курировало «церковные столы», выслал в Петрогубисполком разъяснение: «Изъятие ценностей из костелов произвести на общих основаниях»
Единственной уступкой властей стало внесение в инструкцию об изъятии пункта о специальном учете предметов, подлежащих по Рижскому мирному договору передаче Польши. 9 мая члены комиссии по изъятию ценностей явились в церковь святого Бонифация, но священник М. Дмовский не пустил их, заявив, что не имеет на то разрешение высшей церковной власти. Он был задержан и препровожден в ГПУ, где оставался до получения от архиепископа Иоанна удостоверения следующего содержания: «Ввиду представленного комиссией по изъятию церковных ценностей требования, разрешаю Вам присутствовать при осмотре костела с тем, чтобы избежать кощунств, не будет осматриваемо помещение Св. Даров.»37 После вмешательства архиепископа М. Дмовского освободили, а на следующий день комиссия обследовала храм, где «ничего ценного» не оказалось. В других католических храмах изъятие ценностей состоялось в июне – июле.
Весной и летом приходы продолжали отказываться от подписания договоров, в том числе ее упрощенной формы, так называемой «расписки». 25 ноября президиум Петрогубисполкома вынес секретное решение о закрытии всех костелов города и губернии до тех пор, пока прихожане не подпишут «расписку». 5 декабря было опечатано большинство действующих костелов города.
Архиепископ Иоанн Цепляк обратился за помощью к нунцию Папы Римского в Варшаве и получил ответ, что заключение «договоров» безусловно отвергается. 8 декабря представители всех католических приходов Петрограда направили в Петрогубисполком ходатайство с просьбой открыть храмы. Однако 9 декабря НКВД подтвердил правильность действий губисполкомаxviii. Даже такие жесткие меры не могли поколебать верующих и духовенство, которых возглавлял архиепископ Иоанн. В органы власти направлялись многочисленные петиции об открытии храмов. Богослужения проводились на квартирах, в бывших церковных домах, в подвалах, опечатанных костелов.
2 марта 1923 г. архиепископ Иоанн Цепляк получил повестку с предписанием лично явиться 5 марта в Москву, чтобы предстать перед Верховным судом РСФСР. Такие же повестки были вручены еще 14 священнослужителям. Понимая, что на справедливость предстоящего суда рассчитывать не приходится, архиепископ перед отъездом назначил викарием (заместителем) Станислава Пржирембеля. Тогда же, советскими властями были частично уничтожены архивы курии. В воскресенье 4 марта архиепископ последний раз совершил Св. мессу в домовой часовне на наб. Фонтанки. Вечером он и священники собрались у Московского вокзала, где их приветствовали тысячи верующих. Через несколько дней – 10 марта архиепископ и приехавшие из Петрограда священники были арестованы и вскоре оказались в Бутырской тюрьме.
21 марта в Доме Союзов началось слушание дела архиепископа Иоанна, который обвинялся в создании контрреволюционной организации с целью противодействия проведению декрета об отделении церкви от государства. На скамье подсудимых оказались 16 человек. Обвинения строились на следующих статьях Уголовного кодекса РСФСР: участие в организации, имеющей целью «причинить урон диктатуре пролетариата, рабочему классу и пролетарской революции», сопротивление исполнительной власти и провоцирование к нему, обучение малолетних основам религии. Главным доказательством были документы, захваченные чекистами в апреле 1920 г. и относящиеся к 1918–1919 гг., а также свидетельские показания работников районных церковных столов г. Петрограда. Сами обвиняемые не скрывали своих убеждений. «Уверенным громким голосом», «плавно и гладко» архиепископ И. Цепляк в течение всего дня – 23 марта – отвечал на вопросы и излагал позицию католического духовенства, указав, что священнослужители в своих поступках руководствовались лишь канонами Церкви.
Судебный процесс длился несколько дней, 26 марта было вынесено решение: архиепископ Иоанн Цепляк и прелат Константин Будкевич приговаривались к смертной казни, а остальные – в основном к 10 или 3 годам. Процесс католических священнослужителей носил чисто политический характер, главной его целью было стремление продемонстрировать силу новой власти. Для достижения этой цели не имели значение ни жизни отдельных людей, ни реальная вина обвиняемых, ни общественное мнение, ни юридические процедуры. Суд выполнил политический заказ, и попытки адвокатов доказать, что «формальных признаков контрреволюции» в действиях подсудимых не выявлено, были обречены на неудачу. Другая, не менее важная цель судебного процесса – поколебать христиан в их вере, скомпрометировать духовных отцов, добиться отхода верующих от Церкви, но здесь организаторов ожидал провал. Даже советская пресса отмечала достоинство, с которым держались обвиняемые (в частности архиепископ Иоанн), их убежденность в своих взглядах. Неправедный суд создал вокруг священнослужителей ореол мучеников, а прихожане вспоминали гонения на христиан в Древнем Риме.
Приговор произвел шокирующее впечатление на мировое общественное мнение. Сотни телеграмм протеста поступили из многих стран мира. 29 марта Президиум ВЦИК под влиянием международных протестов изменил приговор в отношении архиепископа Иоанна, заменив смертную казнь 10 годами заключения. Он оставался в Бутырской тюрьме до весны 1924 г., когда 21 марта постановлением Президиума ВЦИК 10-летний срок был заменен на высылку за границу.
9 апреля 1924 г. архиепископ был освобожден и по обмену на польских коммунистов выехал через Латвию в Варшаву. В мае 1924 г. он переехал в Рим в распоряжение Папы Римского, в начале 1925 г. по приглашению американского епископата выехал в США. 14 декабря 1925 г. Владыка Иоанн был назначен Виленским митрополитом, первым в истории, но приступить к исполнению обязанностей не успел. Он скончался в больнице Пресвятой Девы Марии в г. Пассаисе (Passaic), штат Нью-Джерси от простуды, осложненной переутомлением, и был похоронен в кафедральном соборе в г. Вильно (Вильнюсе). В 1952 г. начался процесс беатификации архиепископа Иоанна.
