Сорок лет назад Папа Иоанн Павел II совершил первое паломничество на свою родину в Польшу. Для нас с Надей тогда началась другая жизнь, жизнь в Католической Церкви.
В конце мая 1979 года мы с женой оказались в Польше. Это теперь, дорогой читатель, вы с лёгкостью получите шенгенскую визу, купите билет и двинетесь навстречу приключениям. В те времена приключения начинались задолго до поездки. Чтобы попасть в братскую Польскую Народную Республику, вам нужно было иметь приглашение от родственников, характеристики от Парткома, Профкома (не стану расшифровывать эти загадочные слова, желающий сам разыщет ответ), дирекции вашей организации и справки об отпуске. Затем вы заполняли огромную простыню-анкету с дурацкими вопросами и шли сдавать экзамен по политическому устройству Польши, её партийным лидерам и истории. После этого вы выстаивали очередь к надменной тётке-инспектору ОВИРа, где вам со скрытым злорадством говорилось о недостачи ещё какой-то справки. С третьей попытки анкета и заявление были сданы, разрешение получено и вот содержимое наших чемоданов уже просматривают таможенники с пограничниками в поезде недалеко от Гродно.
Состав двинулся, поменяв колёса на узкоколейные, и мы уже в незнакомой стране. В первый раз в жизни мы с женой оказались за границей СССР! За окнами вагона мелькают домики, не похожие на наши российские, костёлы, другие машины мчатся по дорогам, куда-то спешат по-другому одетые люди. Язык Мицкевича в те времена был для нас совершенно не понятен, кроме нескольких слов, слышанных от бабушки. На перроне варшавского вокзала мы робко оглядываемся по сторонам. Вдруг к нам подбегают незнакомые люди, выхватывают из рук чемоданы, начинают обнимать и целовать наши испуганные лица. Так впервые столкнулись мы с эмоциональным польским гостеприимством и с непривычно тёплой родственной любовью, которая неизменно сопровождала нас всё путешествие. Оказалось, что фотографии наши были в семейных альбомах наших польских родственников и потому мы были узнаны среди приезжих. К нашей радости в те времена поляки должны были учить русский язык в школе, старшее поколение моей польской родни уехало из СССР ещё в 1921 году и не только сохранило любовь к русской литературе, но и передало её своим детям. Общаться с ними было легко, труднее было привыкать к польскому гостеприимству за столом. Так обильно есть и пить в каждом родственном доме замечательные польские блюда, ох, было тяжело! Мы были представлены всем родственникам в Варшаве, Кракове и Рыбнике, где покоилась на кладбище моя прабабушка Теофилия Янушевска.
Скоро за разговорами моя тётя Янина выяснила, что мы (Езус Марья!) не венчаны. Дальше – хуже, оказалось, что Надя к тому же и не крещена. Родственники постарались исправить эту вопиющую ситуацию. Тётушка Янина Янушевская, петербуржанка по рождению, с радостью стала крестной мамой. Среди знакомых найден был добрый католик пан Артур Пэнский, отсидевший в сибирских лагерях за службу в Армии Крайовой и потому знавший русский язык. Нашли нам и катехизатора, родившегося в России в семье пленного офицера АК. Это был иезуитский семинарист Станислав Шловенец, совершенно пленивший нас с Надей тем, что проводил катехезы в саду при монастыре с сигаретой в руке. Тогда мы, курильщики заядлые, с радостью травились вместе с ним всякими Марльборами и Лакистрайками, которые в СССР видели только в кино. Наш польский отпуск был не долог потому и уроки религии были кратки.
Из разговоров нашей родни мы поняли, что грядёт какое-то неслыханное событие – приезд Папы Римского в Польшу. Надо сказать, что в то время для нас Римский Папа стоял где-то вровень с Делай Ламой, не дотягивая даже до Махатмы Ганди. Наш катехизатор достал нам входные билеты на Пляц Звыченьства, площадь Победы, в центре Варшавы, где должно было состоятся первое богослужение Папы в Польше. Уже за несколько дней до его приезда Варшава стала преображаться. На окнах появлялись портреты Папы Иоанна Павла II, флаги Ватикана, в настроении людей чувствовался какой-то подъём. И вот, 2 июня утром в сопровождении кузена Кшыштофа мы отправились на улицу Жвирки и Вигуры, где должен был проехать папский кортеж и где расположен большой мемориальный комплекс в честь советских солдат, погибших при освобождении Варшавы и который (привет полонофобы) благополучно, в ухоженном состоянии, существует и поныне.
Мистический смысл происходящих событий понемногу захватывал нас с Надей. Представьте себе множество нарядно одетых людей с горящими глазами, с охапками цветов в руках, с флагами Ватикана и Польши. Все охвачены одним радостным порывом, чувствуется единство этой огромной толпы. Какая-то огромная сила добрых намерений. Раньше никогда в жизни нам с Надей не приходилось видеть такого. Может быть, в 91 году в ещё Ленинграде было что-то подобное, но тогда в Польше 79 года в душах людей светились и гордость за свой народ, давший миру такого Папу, и радостная надежда. Иоанн Павел II вёл людей ко Христу, он не обещал сытой и комфортной жизни в этом мире в отличии от политических лидеров.
От самого аэропорта по пути следования папского кортежа стояли радостные люди и бросали на дорогу цветы. Папа осенял крестным знамением встречавших. Когда папамобиль поравнялся с нами, он повернулся и благословил нас с Надей. Мы были в нескольких метрах от его машины. Мне даже удалось сфотографировать этот момент на слайд. Тогда мы не осознавали происходящее, только по прошествии многих лет я понимаю, что та встреча стало переломным пунктом нашей с Надей жизни. Конечно, это было совсем не похоже на обращение апостола Павла, ещё много лет мы шли, да, и продолжаем идти к постижению Христа. Было много падений и взлётов, отступлений и озарений, были ещё и другие встречи с Иоанном Павлом II и с другими святыми людьми, но тот день стал днём перехода в другую жизнь.
6 июня мы с новокрещённой Надей обвенчались. Венчал нас старенький монах-иезуит, учившийся в Руссикуме, обряд проходил по-польски (русских текстов венчания, наверное, и не было ещё). Его имя я, к сожалению, не помню. После Мессы мы в трапезной монастыря отметили наш союз, и ветеран Руссикума трогательно спел единственную известную ему русскую христианскую, по его мнению, песню «Жило двенадцать разбойников». Ах, дорогие мои, тогда не было не то что песен христианских, ещё много лет вы не смогли бы достать в СССР даже Евангелие. В Публичной библиотеке Ленинграда Библии содержались в спецхране и выдавались для чтения в читальном зале только по специальным разрешениям.
Наш катехизатор выдрал из своей карманной книжицы «О подражании Христу» последние странички, где было напечатано несколько католических молитв, подарил нам дивное сокровище – книгу Эммануила Светлова «Сын человеческий» и маленькую книжку «ЦЕМ. Размышления по святому розарию», которая стала для нас первым катехизисом и, благословив, расстался с нами. Мы вернулись домой озарённые Святым Духом, которого Папа призывал тогда на польскую землю. Тогда и началось наше воцерковление в единственной в то время католической церкви Ленинграда Лурдской Божьей Матери, что на Ковенском переулке.
Воцерковление наше совпало с началом служения Иоанна Павла II, о котором в те времена было непросто что-то узнать за «железным занавесом». Много позже, после «перестройки», когда легче было получать информацию о Католической Церкви, стала понятна огромная роль Иоанна Павла II в мире. «Наш» Папа не короновался, не носил тиару, называл себя «раб рабов Божьих». Он первым из Пап молился с евреями в синагоге, назвав их старшими братьями, также входил в мечеть, смиренно сняв обувь. Он старался нести мир везде, где в людях зрела ненависть друг к другу, но не был эдаким конформистом. Напротив, он умел бороться за католические ценности, не боясь встреч ни с коммунистическими вождями, такими как Фидель Кастро или Даниэль Ортега, ни с диктаторами вроде Пиночета. В 1979 году в тот первый визит в Польшу Папа вдохновил поляков на борьбу с коммунистическим режимом, тогда люди поняли, какая огромная сила в вере и единстве. Через год в Польше сформировался профсоюз «Солидарность», объединивший около 10 миллионов человек и поддерживаемый Католической Церковью. Это стало началом конца всего коммунистического блока в Европе. Считается, что именно Иоанн Павел II убедил и генерала Ярузельского, и Аугусто Пиночета мирно передать власть.
В своей речи у Бранденбургских ворот в Берлине 24 июня 1996 года Иоанн Павел II сказал, что с падением коммунизма в мире не закончилась борьба за религию и свободу.
Наш Папа был поэтом и богословом. Современную западную цивилизацию он охарактеризовал как “цивилизацию смерти”, страшным символом которой являются аборты — убийство не родившихся детей. В энциклике говорится, что “материализм во всех его толкованиях означает восприятие смерти как окончательного предела человеческого существования”, а человеческая жизнь тем самым превращается в “существование для смерти”. Для стареющей Европы всё привычнее становится эвтаназия. Не верящий в Бога человек, измученный физическим страданием и одиночеством, не видит смысла в существовании. Для атеистического общества нет ничего необычного в таком отношении к жизни. И Иоанн Павел II, превозмогая собственные болезни и немощь, мужественным завершением своей жизни возвысил достоинство и ценность старости и смерти человека.
Я очень много могу написать о моём любимом Папе. Наверное, здесь пропущены какие-то более важные события его понтификата, но мне хотелось рассказать о самых важных событиях в моей жизни. К нашей с Надей радости, Иоанн Павел II провозглашён святым, мы обращаемся к нему за помощью в трудных ситуациях. Я знаю, что он старается помочь нам своими молитвами, но помню его слова, что «не следует просить у Бога больше того, что можешь сделать сам».
Евгений Мартынович
