Матеуш Даменцкий: “Не я выбрал Россию, а она меня”

Молодой, талантливый, красивый. Снимался в исторических фильмах, в сериалах и в фильме c танцами. Он отлично справляется со всякими ролями, создавая интересные образы. Он — поляк, который полюбил Россию с первого взгляда. Сегодня он расскажет нам, как это случилось. С Матеушем Даменцким беседует Марика Крайневская.

 

 

Первый раз я столкнулся с Россией, когда мне было семнадцать лет. Это было на кастинге к фильму "Русский бунт". Я не знал тогда ни книг Пушкина, ни тем более того, какой славой этот русский писатель пользуется среди россиян.

 

 

Перед кастингом я посмотрел в энциклопедии, что это за писатель, и что он написал, хотя мама показывала мне в детстве сказки Пушкина, которые, как оказалось, были у нас дома. После первого кастинга, на второй, я уже поехал в Москву, и это была моя первая поездка в Россию.

 

 

До отъезда в Москву я знал два слова: „спасибо” и „галстук”, конечно, мне случалось иногда их путать, и, когда я хотел кого-то поблагодарить, я говорил ему "галстук" и наоборот.

 

 

Перед поездкой в Мoскву для меня самым большим зданием был варшавский Дворец Культуры, который меня поражал. В Москве я вдруг увидел одиннадцать таких зданий, которые были даже намного бóльшими, могучими. Я увидел простор, монументальность, я начал искать и спрашивать. Я слушал разные истории. Одна старушка, например, отвечая на мои вопросы, сказала мне, что Лубянка действительно существует, но она под землёй.

 

Моя Москва и Россия в возрасте семнадцати лет — это мундир офицера Гринёва из армии Екатерины II, в который меня одели во время съёмок фильма. История и страна захватили меня также благодаря образу, с которым я полностью слился. Я стал русским из царской армии в те времена, о которых рассказывает фильм. До сих у меня есть шпага, которую я получил от каскадёров, и я отлично помню вкус семечек.

 

 

В Москве, в Петербурге и в ближней Сибири, перед Уралом. Была зима, мороз стоял ниже сорока градусов. И в один морозный день камеры перестали работать. Тогда было -44 — при этой температуре у них замерзает механизм. У нас было 5 дней простоя, и тогда появилась возможность узнать, что такое Россия. Мы были в Оренбурге, каждый день проходили через базар. Я помню сочные красные гранаты, которые мы ели в больших количествах.

 

 

Меня удивило то, что там живут люди без щёк и без ушей, потому что они их отморозили, что есть люди, которые 365 дней в году едят только капусту, что люди умеют таким образом жить и живут. Мне захотелось узнать Россию и дальше. Что мы и сделали в этом году. Мы поехали на трёх машинах. Выехали из Варшавы и добрались до Магадана.

 

 

Первый раз во время съёмок фильма. У нас был двухнедельный перерыв в съёмках, который я использовал для одиноких странствий по городу. Через две недели я знал Петербург лучше, чем Варшаву. Я шагал по улицам, улочкам, вникал, спрашивал, узнавал историю мест, зданий, людей — и я восхитился. Что интересно, я ещё никогда не был в Петербурге во время белых ночей — я оставляю себе это на десерт. Десерт жизни. Пока что мне хватает описания белых ночей в книге Иосифа Бродского, который пишет, что в белые ночи в Петербурге так тихо, что можно услышать, как в Финляндии упала ложка. Это тоже меня поражает, что можно таким образом описать явление белых ночей, это говорит о том, что тогда обостряются все чувства.

 

 

Для меня места — это, прежде всего, люди. Поэтому, знакомясь с разными местами, я вижу окружающих людей. Первый раз я Россию узнал благодаря особым людям, людям известным, узнаваемым, любимым толпами. Это был Владимир Машков, Владимир Ильин. Тогда я увидел, как публика в России относится на улице к своим кумирам. В отличие от Польши, обожание, которое на каждом шагу проявляли массы людей, было лишено назойливости, хамства. Случилось мне на девятом этаже в гостиничной комнате в Оренбурге варить уху вместе с российскими актёрами, я познакомился с лидером группы «Любэ», который ждал концерта в Оренбургской филармонии. С тех пор я обожаю «Любэ» и жду 26 февраля, когда группа приедет в Варшаву.

 

 

Одно такое воспоминание — на Красной Площади, когда возле Мавзолея стоял на карауле мой тогдашний ровесник, значит, парень семнадцати-восемнадцати лет. Я помню, как он обратился ко мне резким тоном: "Руки из карманов, сними шапку, жвачка!" Я был тогда с мамой, спросил у неё, почему этот солдат такой строгий. Я удивился её ответу, что этот парень такого же возраста, как и я, но у него передо мной преимущество в виде «калашникова». Тогда это меня удивило, но не совсем приятно.

 

 

В Сибири от любого встреченного человека мы получали какой-нибудь подарок. Люди хотели давать и предлагали нам еду, ночлег, помощь. Тут никто не заботится о внешней оболочке, не пытаются спрятать подарок под слоем красивой бумаги. Тут совсем в других категориях понимают человеческую помощь. Мы встретили на своём пути человека, который целую неделю помогал нам исправить головку в машине, доставал, ходил, просил, торопил, делал всё, чтобы нам помочь. Когда я у него спросил, почему он нам помогает, он ответил, что в своей жизни он сделал много чего плохого, когда был милиционером в 80-е годы. Теперь, желая спасти себя, он чувствует потребность помогать другим.

 

Самой яркой личностью был для меня Виталий Малыгин, которого мы встретили по пути в Магадан. Он спросил, откуда мы и дал нам номер своего телефона, приглашая нас к себе в гостиницу в городе. Мы не планировали долгой остановки, но, когда мы добрались до Магадана, решили позвонить Виталию и спросить, актуально ли его приглашение. Он был очень растроган и искренно счастлив, что мы решили принять его приглашение. Он и слышать не хотел о том, чтобы мы заплатили за ночлег. Он чувствовал себя счастливым, что мог нам помочь. Он хотел быть с нами, хотел рассказывать нам о городе, в котором живёт. Это доставляло ему радость. Россияне — это народ полный контрастов и крайностей, а может, прежде всего, романтизма. Романтизма в них больше, чем чего-нибудь другого. Что интересно, пожалуй, нет россиянина, у которого в семье не было бы какой-нибудь интересной, потрясающей истории. Я это чувствую, слушая Окуджаву или Высоцкого. Банально, но это правда.

 

 

Да, вот пример. Тогда, семнадцатилетним, когда мы возвращались в Польшу, я бежал со шпагой в руке по взлётному полю, потому что я опоздал на автобус, которым должен был к самолёту добраться. И, когда я добежал до самолёта, вбежал по трапу и застучал в закрытую уже дверь, мне открыла стюардесса, которая без тени удивления впустила меня внутрь.

 

 

Во время поездки в Сибирь, где-то в окрестностях Казани, я нашёл на дороге крест. Я его взял с собой в машину, подумал, что он может быть таким талисманом в пути. С тех пор нас начали преследовать неудачи. Тогда этот крест увидел мужчина, о котором я уже говорил — кто помогал нам наладить машину. Он велел нам сразу отвезти крест в церковь, спросил, хочу ли я чужой крест на своих плечах носить. Так я отдал крест. И удача к нам вернулась. В Петербурге я пережил магические моменты. Мы были с другом возле Эрмитажа, мы подошли ближе к Неве и смотрели на закат, отражающийся в воде. И вдруг над нашими головами начали летать большие бумажные самолётики. Оказалось, что это моряки, в своих мундирах с широкими брюками, стоят на балконе наверху Адмиралтейства с большими листами бумаги и складывают эти самолётики.

 

 

Да, обычно я подхожу или кручусь поблизости. Я обожаю русский язык. Я его очень быстро выучил, находясь в России. Я не хотел через переводчика говорить, как сильно мне нравится девушка из гардероба. Я самостоятельно должен был это сказать. Мне сильно помогли каскадёры и пиротехники, обучая словам.

 

 

Наверное, я поеду снова, хотелось бы посетить и другие уголки Сибири. Я очень люблю читать Капусьцинского, который описывал Сибирь. Помню, как я прочитал у него про девочку, живущую в Сибири, которая рассказывала о коридорах в замёрзшем тумане, коридорах, проделанных идущими людьми. Россия – это, пожалуй, единственное место, где поэзия входит в реальность.

 

 

Это, наверно, из-за крайностей, которых там очень много.

 

 

Часто меня обвиняют в русофилии, что я необъективен, что не знаю истории. Но я знаю историю России. Я узнал не только историю, но и различные рассказы людей. И, как раз, зная историю и понимая её, я считаю, что нельзя так горячиться, вспоминая то, что было. Забывать нельзя, но надо научиться «перескакивать» через некоторые исторические истины, быть над ними. И, кроме того, если уж кто-то вспоминает о моей любви к России, я говорю, что у меня отличное алиби — это не я выбрал Россию, это она выбрала меня. И я очень счастлив по этому поводу.

 

 

В Москве мне больше нравится еда в китайских ресторанах, а с российской – проблема. Хорошо сделанные пельмени я съем с охотой, но ничего кроме них.

 

 

Скоро у меня начинаются съёмки немецкого фильма. Фильм под рабочим названием "Воспоминание", основан на реальных событиях. Я буду там играть беглеца из Освенцима, которому удался побег. Он, переодетый в мундир эсэсовца, вышел из лагеря вместе со своей любимой. История действительно прекрасная.