В Петербурге побывал легендарный польский диссидент, соратник Леха Валенсы и основатель влиятельной Gazeta Wyborcza Адам Михник. На встрече со студентами Высшей школы экономики он признался, что считает себя «антисоветским русофилом», что на родине его называют «предателем Польши» и «скотиной» и что, по его мнению, рано или поздно в России поставят памятник Михаилу Горбачеву.
Про таких людей обычно говорят, что от них «пахнет историей». Действительно, Адам Михник имеет отношение практически ко всем важным событиям, которые произошли в Польше за последние 40 лет. Он участвовал в политических волнениях в Варшаве в 1968 году, за что попал в тюрьму; он активно поддерживал «Солидарность» в начале 1980-х, после чего опять оказался в тюрьме; наконец, в новой, свободной, Польше он создал одну из самых влиятельных газет – Gazeta Wyborcza, в которой, в том числе, критиковал своего бывшего соратника — лидера «Солидарности» Леха Валенсу. Но на этот раз в тюрьму не сел.
В пятницу, 23 сентября, Адам Михник встретился со студентами филиала Высшей школы экономики в Петербурге, причем большинство из них, по наблюдению корреспондента «Фонтанки», до встречи знали про гостя только одно – что это «какой-то польский демократ, и, кажется, очень известный». Из этой информации студенты быстро извлекли главное, решив, видимо, что если человек называет себя демократом, то вряд ли будет требовать тишины и соблюдения дисциплины, поэтому во время встречи они время от времени куда-то выходили, потом опять возвращались.
Впрочем, гостя такая гуманитарно-анархическая атмосфера не смутила, тем более что он сам явно не хотел делать встречу формальной и постоянно шутил и рассказывал анекдоты.
«Если вам удобнее говорить сидя, то, пожалуйста, садитесь», – предложили ему организаторы в самом начале.
«Нет, спасибо. Я много в своей жизни сидел», – заметил он, а потом добавил, что арестовывали его шесть раз и просидел он в общей сложности шесть лет. При этом всю встречу он говорил по-русски, практически не делая ошибок.
В Петербург пан Михник привез свою новую книгу «Ярость и страсть», в которую вошли статьи, посвященные проблемам современной Польши – роли католической церкви в жизни общества, отношению к польским евреям. Правда, для русского перевода избрано название, которое, скорее всего, больше привлечет отечественного читателя, нежели «Ярость и страсть»: в наших книжных магазинах ее можно будет купить с заглавием «Антисоветский русофил».
Объясняя смысл этого названия, Адам Михник заметил: «Я смотрю на Россию не как на страну Брежнева, Андропова, Черненко и Сталина, а как на страну, которая дала миру Чернышевского, Толстого, Гоголя, Чехова, Тургенева, Сухово-Кобылина».
Примечательно, что в этом, в общем-то, стандартном списке есть один человек, про которого на родине принято почему-то говорить как о писателе «второго ряда», – это Александр Сухово-Кобылин, автор драматургической трилогии «Свадьба Кречинского» – «Дело» – «Смерть Тарелкина», в которой государственное колесо раскалывает людей, словно они какие-нибудь улитки. А пан Михник, как никто другой, знает, что такое государственное колесо и как оно может перемолоть человека.Правда, улитка тоже может впоследствии мутировать в жестокое колесо. Как заметил гость из Польши, многие бывшие диссиденты, которых в советское время подвергали репрессиям и которые в результате бархатных революций оказались у власти, стали еще более жестокими руководителями, нежели их предшественники. «Этот феномен я назвал «антикоммунизмом с большевистским лицом», – грустно заметил он и привел в пример первого президента независимой Грузии Звиада Гамсахурдия, который, переквалифицировавшись из оппозиционера в президенты, развернул в стране настоящую гражданскую войну.
Сам Адам Михник во власть не пошел, а выбрал другой путь – он стал критиковать то, что ему не нравится в новой Польше, через Gazeta Wyborcza. При этом, как он подчеркнул на встрече, в отличие от советских времен, когда он добивался демонтажа системы, сейчас он не борется против основ строя, а лишь пытается исправить его недостатки, что, по его мнению, является одной из главных задач интеллектуала. Впрочем, даже с такой позицией в Польше его называют «предателем родины» и «скотиной», о чем сам Михник рассказывает с улыбкой.
Кроме того, в отличие от многих бывших диссидентов, которые даже спустя десятилетия все грозят прошлому кулаком и, например, призывают осудить всех сторонников советского режима, он оценивает историю более гибко и здраво. Именно поэтому он выступил в защиту генерала Войцеха Ярузельского – руководителя Польши в 1980-е годы, который ввел в своей стране военное положение, организовал репрессии против «Солидарности», а самого Михника упек за решетку. Когда недавно Ярузельского попытались осудить за преступления прошлого, Адам Михник заявил, что, во-первых, тот спас страну от ввода советских войск, а во-вторых, именно благодаря ему в конце 1980-х произошел плавный переворот от коммунистической Польши к современной, когда Ярузельский согласился на демократические реформы.
Именно поэтому, наверное, он считает, что рано или поздно в России поставят памятник Михаилу Горбачеву – ведь, если следовать логике Адама Михника, первый и последний президент СССР сделал почти то же самое, что и Войцех Ярузельский. Хотя, по мнению польского журналиста, «он вряд ли хотел развала Советского Союза».
Особое отношение к Михаилу Горбачеву, скорее всего, связано с тем, что именно благодаря советской перестройке начались изменения и в самой Польше. «Я помню, когда в советских газетах уже стали критиковать сталинизм, у нас это слово было под запретом. Тогда я написал эссе под названием „Российские дебаты вокруг сталинизма”, которое полностью состояло из цитат из вашей прессы. В итоге польская цензура оказалась в тупике: с одной стороны, слово „сталинизм” пропускать нельзя, с другой – нельзя запрещать советское. В итоге после нескольких месяцев статью опубликовали», – рассказал пан Михник.
Любопытно, что на встрече присутствовали и представители российского движения «Солидарность», которое названо точно так же, как и легендарный польский профсоюз. «Скажите, как относились ваши друзья к вашей борьбе, когда оппозиционеров были единицы и режим успешно подавлял протесты?» – спросил сопредседатель петербургского отделения «Солидарности» Владимир Волохонский.
«До 1980 года, до забастовки на Гданьской судоверфи, нас называли наивными и инфантильными людьми. После победы забастовщиков стали говорить, что мы оказались не такими простыми и связаны чуть ли не с ЦРУ. Потом, после подавления протеста, нас опять окрестили наивными идеалистами. А после победы бархатной революции в 1989-м все снова поменялось: они стали утверждать, что мы все просчитали заранее и знали, что все развалится. И называли меня скотиной», – ответил Адам Михник.
Андрей Захаров, „Фонтанка.ру”
